Свернуть с маршрута
и найти себя
Свернуть с маршрута
и найти себя
Ну, здравствуй, путешествие в Эльфию! Для нас с Андреем уже четвертое, не считая еще десятка разведочных, а для участников - первое!
Здесь, правда, чтобы быть поточнее, надо вот еще о чем сказать. Событие - не просто то, что случается здесь и сейчас, не просто какой-то узелок сюжета. Событие всегда происходит со всеми его участниками целиком, включая не только их настоящее, но и прошлое и будущее. И так же как для меня или для Андрея, в этом конкретном походе сквозят все предыдущие разы (на точке старта я почти вижу лошадей, которые тут были в прошлый раз, и одновременно вижу их отсутствие - сегодня-то их тут нет), так и для участников: в каждом моменте похода слышится отзвук других жизненных событий. Каждый принес с собой себя целиком и через вот эти возникающие обертоны может и осознать себя, и побыть собой, и даже что-то сделать по-новому. Именно в этом смысле ландшафтная аналитика называется аналитикой: можно вычленить на фоне общего звучания свой голос, уловить его влияние на общий хор.
Как удержать одновременно это ощущение новизны и знакомости? Может показаться, что тут есть противоречие. Но его нет. Это как снова петь песню, написанную 20 лет назад или играть спектакль в юбилейный, сотый раз. Все знакомо, и благодаря этой знакомости можно каждый следующий раз сделать лучше, точнее, чем предыдущий. Но и все ново: все происходит заново прямо здесь и сейчас. Событие случается (is happening) и никогда заранее неизвестно, что именно случится, как случится, да и случился ли вообще.
Здесь, правда, чтобы быть поточнее, надо вот еще о чем сказать. Событие - не просто то, что случается здесь и сейчас, не просто какой-то узелок сюжета. Событие всегда происходит со всеми его участниками целиком, включая не только их настоящее, но и прошлое и будущее. И так же как для меня или для Андрея, в этом конкретном походе сквозят все предыдущие разы (на точке старта я почти вижу лошадей, которые тут были в прошлый раз, и одновременно вижу их отсутствие - сегодня-то их тут нет), так и для участников: в каждом моменте похода слышится отзвук других жизненных событий. Каждый принес с собой себя целиком и через вот эти возникающие обертоны может и осознать себя, и побыть собой, и даже что-то сделать по-новому. Именно в этом смысле ландшафтная аналитика называется аналитикой: можно вычленить на фоне общего звучания свой голос, уловить его влияние на общий хор.
...
Спускаемся в Эльфию сначала по серпантину, а потом напрямик по лесистому склону. Здесь есть тропинка, но иногда с нее нужно сходить, чтобы обойти поваленные деревья. Я знаю об этом, начинаю маневр и только потом понимаю, что обходить-то пока нечего. До непроходимого завала мы пока не дошли, перед нами всего лишь ветки. Но теперь и они позади, мы обошли их по мягким листьям.
А вот и завал. Что ж, обойдем и его.
Спускаемся в Эльфию сначала по серпантину, а потом напрямик по лесистому склону. Здесь есть тропинка, но иногда с нее нужно сходить, чтобы обойти поваленные деревья. Я знаю об этом, начинаю маневр и только потом понимаю, что обходить-то пока нечего. До непроходимого завала мы пока не дошли, перед нами всего лишь ветки. Но теперь и они позади, мы обошли их по мягким листьям.
А вот и завал. Что ж, обойдем и его.
«Райская поляна» — место, откуда мы сами себя изгоним, когда будем готовы.
Чтобы выйти в путь, выполняем привычные ритуалы перехода: глядя по сторонам, ловим метафоры и формулируем через них запрос, выбираем природные имена и выключаем телефоны. Мы берем в путешествие себя целиком, но все-таки без внешних модулей памяти, теле-ушей и глаз.
Вдруг в наш круг солнечным лучиком врывается рыжая собачонка. Ее я отлично знаю — у моего дачного соседа такая, они с ней вместе состарились за последние 10 лет, правда это за 2500 километров отсюда.
По дороге к скиту - мимолетная лошадь. Кажется, она все-таки была, а не почудилась, но.. не уверен. Потом - между скитом и пионер-лагерем будет еще одна. Она проскачет нам навстречу по тропинке как какой-то призрачный встречный поезд.
- Лошадка-а-а!..
- Лошадка-а-а!..
Вообще, как только мы вошли в лес, грань между мирами как будто начала стираться.
Колокол у церкви. Кто-то их участников дергает его за язык, раздается звон, и в ту же секунду как из-под земли возникает та самая рыжая собачонка. Лает, припадает на задние лапы, скачет вокруг колокола, а потом незаметно растворяется, уходит куда-то по своим делам.
Проходит какое-то время. Вот уже другой участник у колокола: звон - собачонка - прыжки - лай. Кажется, был и третий раз.
Метафизически-романтическое “Место мне ответило!” в таких сценах обретает совершенно конкретную реальность.
Перед пионерлагерем делаем остановку.
- А зачем мы все время идем на расстоянии друг от друга, - спрашивает одна из участниц, - я бы хотела, чтоб было поживее, поинтереснее и побольше взаимодействия с людьми!
Отвечаю сразу несколькими вариантами (тут в ландшафтной аналитике, всегда одновременно много ответов и обоснований, и все - правильные).
Такое хождение в общей цепочке, но по одному - одновременный опыт пребывания и с самим собой, и с другими.
Это и способ быть одновременно собранным - следить за участниками впереди и позади себя, чтобы не потеряться - и расслабленным: выбирать хоть и в общей цепи немного свой темп.
Это одновременная встреча с новыми впечатлениями и время для переработки старых. Больше того, если бы не этот способ двигаться, было бы вообще нереально справиться с таким объемом и градусом впечатлений.
…
Исследуем дом - место, где можно что-то оставить или найти. В прошлый раз одна из участниц оставила серьги. Вот они, на самом видном месте, но никто, кроме нас с Андреем их не замечает.
Обедаем.
А надо сказать, что обед первого дня - это всегда время диких историй. Как-то так само собой получается. Теплый чай и вкусная еда после относительно напряженного пути и волнения встречи провоцируют такие прорывы. В одной из аналитик участник вдруг стал рассказывать, как его автомеханик убил свою жену. В этот раз, тон задал Андрей, предложив ненавязчивый айс-брейкер: “а расскажите, кто что в своей жизни украл”. Гениальный, надо сказать, вопрос, ибо у всех в итоге найдется прекрасная история на эту тему. Это как шрам на указательном пальце левой руки, который, по легенде, есть у каждого мужчины (и у известных мне женщин тоже есть).
По дороге из Кикети в Коджори мы проскочили нужный поворот, чтобы оказаться в… деревне нашего детства.
Владимир Каганский определяет уникальность места как его наделенность квинтэссенцией общих черт. Вот в такой уникально всехней деревне мы и очутились.
Тут нам встретились прекрасные грибы. Огромные, белые, круглые, похожие на шампиньоны. Мы принесем их в дом, а наша хозяйка Нино приготовит их, попробует маленький кусочек, плохо себя почувствует и порекомендует нам воздержаться от их употребления.
— А можно я тоже все-таки попробую? — спросит одна из участниц.
— Конечно можно, — ласково ответит Нино, — ...но лучше не надо.
Идем мы, например, уже упомянутым порядком по одному, держим, понимаешь, строй… как вдруг идущий впереди останавливается посреди дороги: он забыл нанести спрей от клещей и комаров, а перед заходом на луг это лучше бы сделать. Цепочка людей сминается и превращается в кружок. Направление движения потеряно.
— А можно я на секунду отойду, спрашивает одна из участниц, — ее поманило цветущее дерево, которое растет чуть в стороне от дороги, на склоне.
— Конечно.
И вот уже вся группа «отклоняется от маршрута» и через обозначенный деревом портал попадает в удивительный микромир. Тут растут микро-деревья, цветут микро-цветы. На каждом сантиметре лугового склона кипит микро-жизнь. Можно лежать, как в детстве, и рассматривать всех этих кузнечиков, муравьев и жучков. Чистое, сладкое счастье!
— А что это за птицы под нами?
— Орлы!
На стартовой поляне мы видели высоко в небе самолеты, теперь орлы кружат где-то чуть ниже нас.
Занавес!
Занавес в самом буквальном смысле. Прилетают тучи и закрывают небо. Пора идти дальше.
Дождь и бескрайний серпантин начинаются практически одновременно. Мы идем однотипным зигзагом вдоль склона горы. Проходим метров 50-100, круто поворачиваем, еще 50-100 метров, снова поворот, опять прямой отрезок, крутой поворот. Так снова и снова, кажется, бесконечное количество раз. В кино такое показывают статичной камерой, в кадре которой люди-точки возникают сначала на верхней части зигзага, потом где-то в середине, а затем внизу. “Кино - это жизнь, из которой вырезали все скучное”. В ландшафтной аналитике ничего не вырезается, и это тягучее дление бесконечного спуска под дождем из досадной необходимости превращается в наш актив.
Струи дождя почти перпендикулярны нашему маршруту, но и мы, и дождь, спускаемся. За время пути мы успеваем даже как бы подружиться с дождем. Мы - попутчики. И несмотря на разные траектории, вместе начинаем спуск и вместе же его заканчиваем. Выходит солнце. Вот и второй акт завершен. Снова насыщенность момента ярче некуда. И снова оказывается, что можно и еще насыщеннее - совсем в запредельное.
Через валуны продираемся к водопаду.
У нас с Андреем были какие-то идеи о том, как «обыграть этот ландшафтный объект», а Алиса уже было приготовилась делать яркие фотографии… Но куда там. Камера отказывается фотографировать, а мы с Андреем отказываемся от «упражнений».
Все слова куда-то уходят, остается только одно — «предстояние».
Я мысленно произношу его про себя и вдруг слышу от одной из участниц. Мы предстоим, соприсутствуем таинству падения вод.
В каменной глыбе, по которой стекают потоки воды, явственно читаются черты лица. Струи как будто седые волосы.
Третий акт, в котором сходятся в едином движении человек и мир. Теперь уже точно дальше некуда.
Начинаем потихоньку «всплывать».
Что делал явно культурный цветок посреди леса так и останется загадкой, как и то, чей он на самом деле, если вообще чей-то.
Что делал явно культурный цветок посреди леса так и останется загадкой, как и то, чей он на самом деле, если вообще чей-то.
Этой ниткой - в буквальном смысле - стала пряжа из натуральной тушетской шерсти. В прошлом походе, она же была путеводной нитью в ночном лабиринте, но в этот раз ночной лабиринт был бы явным перебором. Нам нужно было не столько добыть какой-то еще опыт, сколько усвоить уже полученный.
Этой ниткой - в буквальном смысле - стала пряжа из натуральной тушетской шерсти. В прошлом походе, она же была путеводной нитью в ночном лабиринте, но в этот раз ночной лабиринт был бы явным перебором. Нам нужно было не столько добыть какой-то еще опыт, сколько усвоить уже полученный.
Завершили мы четвертый поход в Эльфию, как обычно, на развалинах крепости Азеула, но на этот раз мы сумели найти там уютный уголок со своим цветущим микро-миром и перспективой Тбилиси.
Сидели и любовались видами и друг другом.
В этот раз мы позволили себе отклоняться от маршрута и даже проявлять в этом настойчивость: сделав шаг в сторону, делать затем и второй и третий, как будто бы так и надо. Мы открыли множество новых мест в старой-знакомой локации, а Андрей, который потом продолжил разведку, обнаружил еще целую горсть жемчужин.
